У меня не живут цветы,
Красотой их на миг я обманут,
Постоят день, другой, и завянут,
У меня не живут цветы.

Да и птицы здесь не живут,
Только хохлятся скорбно и глухо,
А на утро - комочек из пуха...
Даже птицы здесь не живут.

Только книги в восемь рядов,
Молчаливые, грузные томы,
Сторожат вековые истомы,
Словно зубы в восемь рядов.

Мне продавший их букинист,
Помню, был и горбатым, и нищим...
...Торговал за проклятым кладбищем
Мне продавший их букинист.

Амадо Нерво

Это что за сирена, чей голос так странен,
чьё так матово тело, а косы - темны?
Это - отблеск луны в тихоструйном фонтане,
это - отблеск луны...

Это чей по ночам так надсаден и страшен
в моём доме повсюду звучащий призыв?
Это - ветра порыв, что свистит среди башен,
это - ветра порыв...

То не ангел ли огненный машет крылами
в предзакатной дали, что кровава-ярка?
То плывут облака чередою над нами,
то плывут облака...

Чьи алмазные льются дождём украшенья
в воду с бархатно-синих воздушных завес?
Это - образ небес, их в реке отраженье,
это - образ небес...

Все усилья постичь красоту - бесполезны...
Но в каком из зеркал, о Творец, - в высях звездных,
на земле иль в душе моей, - властвуешь ты?
В каждой капле мечты, что сверкает из бездны,
в каждой капле мечты.

Неутешительные выводы.

Неутешительные выводы 
Приходят в голову по осени,
Неутешительные выводы
Приходят в голову к зиме.
И лес прозрачен, словно вымытый,
И в стылом поле дремлют озими,
И огоньки по краю вышиты,
И ночь приходит в тишине.

Не мучительная, не запойная,
А спокойная, зимняя ночь.
Бьется птица в груди беспокойная
И ничем мне не может помочь.
И долгожданная бессонница
Для размышлений и признания
К столу над лампочкою склонится
И будет мне шептать слова.
И, может, что-нибудь исполнится,
И для меня откроет знания,
Наутро выбелив все здания,
В права вступившая зима.

Неутешительные выводы
Приходят в голову по осени,
Неутешительные выводы 
Приходят в голову к зиме.
Как будто падаешь с обрыва ты
На первый лед на нашем озере,
И черный след, тобою выбитый,
Пугает птицу в вышине.

Не мучительная, не запойная,
А спокойная. зимняя ночь.
Бьется птица в груди беспокойная
И ничем мне не может помочь. 

А казалось бы...

А казалось бы, проще простого
Перестать, ожидая, листать
Подвернувшийся томик Толстого
И залечь отсыпаться и спать.
И не видеть во сне никакого
И намека на чай по утрам..
А казалось бы, проще простого 
Никогда и не встретиться нам.

А казалось бы, проще простого
Все три слога сложить в "никогда"
И увидеть обычное слово,
И промолвить его без труда,
И держаться при встречах лишь строго
Или холодно и высоко...
А казалось бы, проще простого,
Повстречавшись, расстаться легко.

А казалось бы, проще простого
Остудиться за год или два,
И уже принимать как чужого,
И не помнить из песен слова,
И не плакать, беря до Ростова
На ближайшие сутки билет...
А казалось бы, проще простого
Позабыть все с течением лет.

                                         1998

С Клочков " Лунь "

_Эй, Лунь... - за рукав слегка потеребили. - Ты что затих? Случилось чего?
- Да нет... философствую на предмет человеческой натуры.
- А-а. Ясно.
- И что именно ясно?
- Да так... дерьма в человеке много, Лунь. Хорошие люди мне редко встречались.
- И какое самое хреновое дерьмо в хомо сапиенсах?

- Равнодушие...

Взгляд с другой стороны...

Я очень люблю творчество Олега Митяева. Это необыкновенно проникновенные песни, очень тонко и глубоко подмечающие все нюансы наших человеческих чувств...Нашего человеческого сердца... Гитара, голос...Но, недавно, я листала книгу с его интервью и стихами, и поняла, что читать их так же здорово! Даже  что - то новое для себя открываешь. Взгляд с другой стороны...
А вот и песня про мой любимый город ...

          Травник

Ни в одном старом травнике
Никакого издательства
Не найдете рецепта вы 
От простого предательства.

Заскользит в рапиде снег
Вдоль ссутуленных берез,
И не каждый человек
Сразу скажет, что стряслось.
Просто в свой трамвай не сел,
Просто некуда спешить,
Просто ты промок совсем,
Просто надо как-то жить.

Крепко взять за пиджак себя,
Прогулять по окрестностям,
И на поезд купить билет
До заброшенной местности.

И проплыть в прострации
Дня четыре или пять,
И на тихой станции
Выйти и пойти гулять.
Пить таблетки тишины
В залежах безмолвия,
И ни друга, ни жены,
И скромные условия.

Или выйти пораньше здесь,
Взять в ларьке в Переделкино
Литр водки и выпить весь
И народное дать кино.

Влезть по лестнице на дом,
Песни петь в истерике,
И кричать, что мы живем
Лучше, чем в Америке.
Встретить местных пацанов
И Бродского читать для них,
И проснуться без часов,
В заморозках утренних.

Ни в одном старом травнике
Никакого издательства
Не найдете рецепта вы
От простого предательства...

                           1998 

Оченно люблю я Ливнет(Li). Есть там такие интересные люди! Читать их дневник - это всегда открытие, новые грани поэзии, новые имена. Слезы и смех, улыбка и печаль. Одна из них - Фелисата. Заходите, читайте, плачьте и улыбайтесь...

http://www.liveinternet.ru/users/felisata/profile

Елена Николаевская

Покой и суета сует - две сущности существованья...
Как встречи нет без расставанья - их друг без друга как бы нет.

Ах, эта суета сует! Но от неё покой зависит:
Она гармонию приблизит, тьму потеснит, подарит свет...
Будь доброй, суета сует! И помни: милость не унизит.

Знай, сила множится твоя великодушием, отдачей...
Да, только так - и не иначе! - по всем законам бытия...
Остановись...Луны рукой коснись, взгляни, как небо звёздно!..

Но если говорить серьёзно - покой приходит слишком поздно,
Когда пора уж на покой.

А.Вороненко "Охотники за счастьем"

  - Понимаешь,Ворон, я думаю, что на самом деле Зона такая, какой ты ее видишь. То есть для каждого человека она своя, индивидуальная. Зона - это некое зеркальное отображение человеческой души... То, что ты внутри себя создаешь, то рано или поздно находит свое отражение в мире, а вовсе не наоборот, как принято считать.
   - Что ты имеешь в виду?
   -  Обрати внимание... Негативно настроенные люди обычно получают от жизни сплошной негатив. А кому живется хорошо? Да тем, кто любит жить! Тем, кто любит все то, что их окружает, и продолжает любить несмотря на различные трудности и неприятности. Получается, что это не они любят свою жизнь за то, что она у них такая хорошая. А, наоборот, за то, что они ее любят и принимают такую, какая она есть, жизнь награждает их и отвечает им взаимностью. Счастливы те, кто по-настоящему любят Жизнь! А не те , кто хотят из нее уйти или просто прозябают в ней, как основная серая масса, терпят ее, как нечто должное. Они изо дня в день тянут свою жизнь, словно рутину. Такие люди не живут, а просто существуют. А нужно не просто существовать, а жить и получать от этого удовольствие! Счастливы те, кто умеют наслаждаться жизнью. Те, кто ценят ее и проживают каждый свой день, словно последний... Так же и в Зоне... Зона дает нам различные испытания и наблюдает за тем, как мы с ними справимся. С каким отношением подойдем к их решению. С ненавистью, озлоблением, агрессией? Или же с любовью, пониманием, смирением и благодарностью?  А затем, Зона те чувства, которые в нас увидит, просто берет и "отзеркаливает" и материализует их в реальность, вот и все!
  - И что. по-твоему, с этим делать?
  - Ощути в своей душе любовь ко всему, что тебя окружает, и, рано или поздно, она отразится, "отзеркалится" во внешнем мире и в итоге вернется к тебе. Жизнь ответит тебе взаимностью, любовью...В народе не зря говорят: не полюбишь себя сам, не полюбит никто...

С Вольнов "Ловчий желаний"

- Противостоять аномальной энергии мы способны только потому, что способны любить. В этом основа нашего иммунитета. Выбросы и спады так называемой злой энергии - мыслительный процесс Зоны, всплески ярости или гнева и периоды спокойных раздумий. Пульсации ее разрушительной ненависти. Она многое чувствует. Только вот любить не может.
- Ты о ней говоришь, как ... о живой?
- А ты что, до сих пор... э - э ... не впустил ответ в свое сознание? Вот тугодум...Она и есть живая.О, еще и какая живая! Подвижная и непоседливая, хотя вроде на одном месте торчит. Но, умом резвая - жуть! Как и положено растущему ребенку.
- Чем - чем резвая?!
- Не прикидывайся, что ослышался. Оно не просто живое. Разумное. Только еще слишком маленькое, в смысле, младенчик. Дите дитем. Крушит и ломает все, что попадется. В устройстве мироздания пытается разобраться, я так думаю.
- Она?!

... Зона классно устроилась, она всей собой думает. Везде сплошные мозги, точнее, она и есть вся из себя мозг. Мы, получается, в извилинах бродим. Мы тоже ее как бы мысли...

Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому еще ты нужен,
кому теперь в друзья ты попадешь?
Воротишься, купи себе на ужин

какого-нибудь сладкого вина,
смотри в окно и думай понемногу:
во всем твоя одна, твоя вина,
и хорошо. Спасибо. Слава Богу.

Как хорошо, что некого винить,
как хорошо, что ты никем не связан,
как хорошо, что до смерти любить
тебя никто на свете не обязан.

Как хорошо, что никогда во тьму
ничья рука тебя не провожала,
как хорошо на свете одному
идти пешком с шумящего вокзала.

Как хорошо, на родину спеша,
поймать себя в словах неоткровенных
и вдруг понять, как медленно душа
заботится о новых переменах.

С Вольнов "Ловчий желаний"

   Дочитала я давеча эту книгу.  Как же приятно читать! Давненько я так не наслаждалась прекрасным русским языком! Грамотно, глубоко, ни разу не споткнулась ни на одном слове или предложении. Повествование льется плавно, ровно. Есть стилистически выверенные обороты речи в диалогах. Да, это определенный сленг этих людей. Людей, живущих в Зоне. Людей, живущих ЕЮ. И сюжет! Не "отпускало"до последней страницы! Интересно, интересно и опять интересно! Я читала главу или абзац и откладывала книгу в сторонку. Надо было обдумать прочитанное! Впервые в СТАЛКЕРЕ столкнулась с таким! Книга не для юзеров, а для Хомо Сапиенсов  ))) 

     Эпиграф к книге: " Посвящается тем, кто способен искренне пожелать счастья для всех, даром..."
    

С Вольнов "Ловчий желаний"

  Но, именно в тот бесконечно длинный, наполненный смертью и страхом день, Ник впервые по-настоящему осознал, что каждый следующий шаг в Зоне может оказаться последним не в философском смысле, а в жизненно - арифметическом. Потому жалеть, оплакивать, тормозить просто некогда.
      Сталкеры существовали, далеко вперед не заглядывая. Вся жизнь сталкера, при всем его умении более чем серьезно относиться к каждой следующей секунде ходки, как будто умещалась на линии прицела. Не дальше и не шире. Парадоксально, но факт.
    Ежесекундная готовность умереть в сочетании с ежесекундной острейшей  необходимостью продлить жизнь еще на шаг. Кто сумеет этому алгоритму соответствовать, тот проходит дольше и дальше...

Снято в цыганском квартале в Гранаде. 2011 год.
Душа Испании жива! Оле, Испания!!!

                                               Гранада. За роялем.

Истинная поэзия - это любовь, мужество и жертва.
                                                    Федерико Гарсия Лорка

                       С Днем Рождения! Троекратное - ура! ура! ура!

Опять Шопен не ищет выгод,
Но, окрыляясь на лету,
Один прокладывает выход
Из вероятья в правоту... 

Встав из грохочущего ромба
Предрассветных площадей,
Напев мой опечатан пломбой
Неизбываемых дождей.

Под ясным небом не ищите
Меня в толпе сухих коллег.
Я смок до нитки от наитий,
И север с детства мой ночлег.

Он весь во мгле и весь - подобье
Стихами отягченных губ,
С порога смотрит исподлобья,
Как ночь, на объясненья скуп.

Мне страшно этого субъекта,
Но одному ему вдогад,
Зачем ненареченный некто, -
Я где-то взят им напрокат.
                                1914

Послесловие

Любимая - жуть! Когда любит поэт,
Влюбляется бог неприкаянный.
И хаос опять вылезает на свет,
Как во времена ископаемых.

Глаза ему тонны туманов слезят.
Он застлан. Он кажется мамонтом.
Он вышел из моды. Он знает - нельзя:
Прошли времена - и безграмотно.

Он видит, как свадьбы справляют вокруг,
Как спаивают, просыпаются.
Как общелягушечью эту икру
Зовут, обрядив ее, - паюсной.

Как жизнь, как жемчужную шутку Ватто,
Умеют обнять табакеркою,
И мстят ему, может быть, только за то,
Что там , где кривят и ковереают,

Где лжет и кадит, ухмыляясь комфорт
И трутнями трутся и ползают,
Он вашу сестру, как вакханку с амфор,
Подымет с земли и использует.

А таянье Андов вольет в поцелуй,
И утро в степи, под владычеством
Пылящихся звезд, когда ночь по селу
Белеющим блеяньем тычется.

И всем, чем дышалось оврагам века,
Всей тьмой ботанической ризницы
Пахнет по тифозной тоске тюфяка
И хаосом зарослей брызнется.

                                         Лето  1917

Мы все уходим парусами
в одну далёкую страну.
Ветра враждуют с облаками,
волна клевещет на волну.

Где наша пристань? Где-то...Где-то!
Нам рано говорить о ней.
Мы знаем лишь её приметы,
но с каждым днём они бледней.

И лишь когда мы всё осилим
и всякий одолеем срок -
освобождающе под килем
прибрежный зашуршит песок.

И берег назовётся ясным
и чистым именем своим.
Сейчас гадать о нём напрасно
и сердца не утешить им.

Сейчас кругом чужие земли,
буруны, вихри, облака,
да на руле, когда мы дремлем,
немого ангела рука.

Разве не ты?
Не ты мне говорил?
Что жизнь - одна.
Что ты - один.
Что я - одна.
А Бог - един.

Все изменилось вдруг.
Твои слова пусты.
И ты далек и одинок.
А я ... совсем как ты...

Даю тебе свободу.
Теперь я не боюсь
Навеки потерять тебя.
Я не держу.

         Я не держусь...

После дождя

За окнами давка, толпится листва,
И палое небо с дорог не подобрано.
Все стихло. Но, что это было сперва!
Теперь разговор уж не тот и по-доброму.

Сначала все опрометью, вразноряд
Ввалилось в ограду деревья развенчивать.
И попранным парком из ливня - под град,
Потом от сараев - к террасе бревенчатой.

Теперь не надышишься крепью густой.
А то, что у тополя жилы полопались, -
Так воздух садовый, как соды настой,
Шипучкой играет от горечи тополя.

Со стекол балконных, как с бедер и спин
Озябших купальщиц, - ручьями испарина.
Сверкает клубники мороженый клин,
И градинки стелются солью поваренной.

Вот луч, покатясь с паутины, залег
В крапиве, но, кажется, это ненадолго,
И миг недалек, как его уголек
В кустах разожжется и выдует радугу.

                                    1915

По привычке слушаю 
Разноголосье тишины.
Шепот - предсказанья
Наступающей весны.

И в трели птиц,
И в шуме ветра,
В звенящем воздухе
Солнцем прогретом.

В дрожании берез
Под тяжестью набухших 
                                    почек.
В рождении волшебном
                                     новых строчек.

В желаньи жить, страдать,
Любить, стараться.
С каждым рассветом 
Заново рождаться.

И чувствовать себя
Энергией. Вселенной.
Почкой березовой.
Душой нетленной.

Любить иных - тяжелый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Разгадке жизни равносилен.

Весною слышен шорох снов
И шелест новостей и истин.
Ты из семьи таких основ.
Твой смысл, как воздух, бескорыстен.

Легко проснуться и прозреть,
Словесный сор из сердца вытрясть
И жить, не засоряясь впредь,
Все это - небольшая хитрость.

                                         1931

 Знаю, знаю...
 Я не спорю,           
Не отстаиваю истин.
Я сама себя закрою...
Книги, сны, снега и листья...

Я сама себя закрою
От открытий и признаний,
От любви, обид и страха,
От мучительных терзаний.

И от глаз твоих и рук,
И от нежности я спрячусь.
Я сгораю и люблю.
Но, в твоей судьбе не значусь...

Бывало, удачи
Судьбы не хватало.
Бывало и так,
Что жизни мало,
Чтобы чувствовать
И наслаждаться
Каждой минутой 
И каждым часом.

Бывало вдоха
И слова мало
Бывало и выдоха
Не хватало,
Чтобы понять
И удивиться -
Как преображает
Любовь лица!

Бывало минуты,
Вечности мало
Бывало мгновения 
И не хватало,
Чтобы отвести 
Его от смерти.
Прошу, торопитесь!
В себя верьте!

Чтобы минуты
Вздоха хватило
Чтоб быть с любимым.
Чтоб быть любимым...
                                

Сказал, что у меня соперниц нет,
Я для него не  женщина земная, 
А солнца зимнего утешный свет
И песня дикая родного края.
Когда умру, не станет он грустить,
Не крикнет, обезумевши: "Воскресни! " -
Но вдруг поймет, что невозможно жить
Без солнца телу и душе без песни.
         ... А что теперь?
                                               1921

                         
                            Всегда быть не хитрей, чем дети,
                            Не злей, чем дерево в саду,
                            благославляя жизнь на свете
                            заботливей, чем жизнь свою...

НОЧЬ

Уже рассвет темнеет с трех сторон,
а все руке недостает отваги,
чтобы пробиться к белизне бумаги
сквозь воздух, затвердевший над столом.


Как непреклонно честный разум мой
стыдится своего несовершенства,
не допускает руку до блаженства
затеять ямб в беспечности былой!


Меж тем, когда полна значенья тьма,
ожог во лбу от выдумки неточной,
мощь кофеина и азарт полночный
легко принять за остроту ума.


Но, видно впрямь велик и невредим
Рассудок мой в безумье этих бдений,
раз возбужденье, жаркое, как гений,
он все ж не счел достоинством своим.


Ужель грешно своей беды не знать!
Соблазн так сладок, так невинна малость -
нарушить этой ночи безымянность
и все. что в ней, по имени назвать.


Пока руке бездействовать велю,
любой предмет глядит с кокетством женским,
красуется, следит за каждым жестом,
нацеленным ему воздать хвалу.


Уверенный, что мной уже любим,
бубнит и клянчит голосок предмета,
его душа желает быть воспета,
и непременно голосом моим.


Как я хочу благодарить свечу,
любимый свет ее предать огласке
и предоставить неусыпной ласке
эпитетов! Но, я опять молчу.


Какая боль - под пыткой немоты
все ж не признаться ни единым словом
в красе того, на что зрачком суровым
любовь моя глядит их темноты!


Чего стыжусь? Зачем я невольна
в пустом дому, средь снежного разлива,
писать не хорошо, но справедливо -
про дом, про снег, про синеву окна?


Не дай мне Бог бесстыдства пред листом
бумаги, беззащитной предо мною,
пред ясной и бесхитростной свечою,
перед моим, плывущим в сон, лицом.


                                                     1965


                                       Андрею Смирнову

Как бы я хотела сейчас оказаться в Питере! Ммм... Пусть холод, пусть сырость, пусть снег! Пусть!!! Пройти весь Невский от Московского до самого Адмиралтейства. Поднять глаза вверх, увидеть Ангела парящего. Или  прямо с самого утречка в Эрмитаж на целый день! Или... много еще чего...

Не добела раскалена,
и все-таки уже белеет
Ночь над Невою.
Ум болеет
тоской и негой молодой.
Когда о купол золотой
луч разобьется предрассветный
и лето входит в Летний сад,
каких наград, каких услад
иных
просить у жизни этой?

                                1978

                                   

В каждых сутках есть такой
Смутный и тревожный час.
Громко говорю с тоской,
Не раскрывши сонных глаз,
И она стучит, как кровь,
Как дыхание тепла,
Как счастливая любовь,
Рассудительна и зла.

                                    1917

Я не знаю, ты жив или умер, -
На земле тебя можно искать
Или только в вечерней думе
По усопшем светло горевать.

Все тебе: и молитва дневная,
И бессонницы млеющий жар,
И стихов моих белая стая,
И очей моих синий пожар.

Мне никто сокровенней не был,
Так меня никто не томил,
Даже тот, кто на муку предал,
Даже тот, кто ласкал и забыл.

                                    1915   Слепнево

   Вот напишу  еще об одном моем увлечении. "Заразили" меня мои мальчишки.  Покупать книги наобум я не люблю - спросила совета у друзей. Сначала дали свои - хорошие, говорят, какчественные. Потом и сами начали покупать. Но... Контроль за тем, что читают дети ( так же как и смотрят и играют) должен иметь место! Ну, я и проконтролировала! Да, так, что сама до сих пор оторваться не могу! Не все книги серии читабельны, но есть просто замечательные! Многое зависит от автора. От таких известных авторов - фантастов , как А. Калугин или А. Ливадный заведомо ждешь хорошей литературы. Вот как-то так!

В Лещенко " Полет Кондора"

   - Что ты вообще парня грузишь? Лучше уж расскажи свое фирменное , просвети человека. Что все мы тут - дети Зоны и Большой Земле больше не принадлежим. Только все по-разному:мы так себе, не пришей...козе рукав, а мутанты - это Дети Зоны с большой буквы. Вот и расскажи, как с этими детьми надо обращаться. Ты-то сам, правда, помнится, всегда, если болотная тварь на тебя лезла или там крысы, не проповедями пользовался, а все больше "хеклер-кохом"!
  - А чего говорить - все так и есть! - серьезно сообщил Краб. - Потому и пользовался, что чужие мы здесь, хотя и свои почти.
  - Ага, чужие, хотя и свои, но свои - хотя и чужие! - прямо анекдот.
  - Верно, - кивнул Краб. - Потому и не можем мирно... Только вот что смешного? Небось, тебе бы вот не понравилось, если бы вдруг из Зоны кровососы с бюрерами начали шастать в нормальный мир да по улицам разгуливать. Ну, а им , может, тоже мы не нравимся. И вообще, - решительно продолжил он, - мы вот привыкли всех тварей здешних монстрами называть. Чуть что - ааа, мутанты! И давай палить! А кто сказал, что они монстры и мутанты? А если просто Зона - это не наш мир, пусть и искаженный, а просто другой? 
  Игорь только что рот не открыл от удивления.
  - Слышал я от Дягтерева, - продолжил Краб, - что Зона - это вроде как другая сторона нашего мира, так сказать, кусок ее. Вот наша сторона, где мы все живем - хорошо ли, плохо ли... А вот наше отражение - как бы обратная сторона Зеркала. Да, не простого , а кривого. Ты ее как хочешь обзови, суть не меняется. Другая сторона мира - понятно?
  Видя. что Игорь в недоумении, Краб пояснил:
  -Ну, Зона - это вроде сквозной дыры в нашем мироздании. Такая вот дырка, прохудилась, стал-быть, ткань бытия, а зашить забыли...
  - Кто забыл зашить? - Кондор сплюнул в огонь. - Дягтерев тебе не подсказал случайно?
  - Можешь смеяться сколько угодно! - Краб был сама невозмутимость. - Только вот Зоне нет дела до твоего смеха. Она просто есть и все тут! Зона... Знаешь, иногда мне кажется... - Он примолк, щурясь на огонь. В его светлых глазах плясали странные отсветы. - Иногда мне кажется, что и в самом деле было послание. Или предупреждение... Но, мы опять все неверно поняли...