Инга сидела на перевернутом контейнере, смотрела на Марзика, обмотанного полотенцем, на тускло-глянцевитый борт Ланцета, который казалось сиял от удовольствия, и думала: ведь они тоже испытывают какие-то чувства,хоть и являются машинами.
   Она улыбнулась. Возможно в первый раз за три истекших после памятного разговора со Спреем месяца. Оказывается, она научилась не только стрелять без промаха, с одного выстрела поражая сервомоторные узлы или процессорные блоки, не только взламывать кибернетические системы спутников, ненавидеть, сгорать от непомерной усталости и напряжения бесконечных скитаний по Пустоши, но и любить, понимать тех, кто все время оставался рядом, помогал выжить, готов был пожертвовать собой ради нее.
   Да, она именно любила их: Ланцета и Марзика, и оба искусственных интеллекта отвечали ей неизменной взаимностью, никто, наверное, не смог бы разобраться, как именно в их искусственных нейросетях формируется эквивалент человеческих чувств, но Инга интуитивно понимала, отчего все происходит именно так.
   Искусственные интеллекты, ядро которых подчинено нейросетям, нуждаются в самом обыкновенном воспитании, они "вырастают", взрослеют, становясь такими, каковы окружающие их люди. И нечего искать зло или добро где-то на стороне, оно в нас, не всегда заметное самому себе, из-за напряженных будней, но вот они - два ярких отражения той искорки человечности, которая тлела в душе Инги, невзирая на многие смертельные опасности и суровые, запредельные для молодой девушки испытания: обмотанный мокрой тряпкой разведывательный зонд и всепланетный вездеход, под корпусами которых выросли два сознания, вольно или невольно отражающих сущность воспитавшего их человека.